Дамы и господа!

История сия началась в лето 1999 от Р.Х., когда за спиной у Тар-Эленны, Александра и прочих дунаданов было уже три года Нуменорского служения, немало славных дел, и даже Великий Удар Ада – первый из трёх, предсказанных Тар-Сильмариэнь. Для всех прочих жителей своего родного мира Владычица была студенткой Московской академии музыки им. Гнесиных, а её верный брат Александр – молодым перспективным инженером (и директор завода даже не догадывался, насколько перспективным).

Я расскажу всё, что мне было позволено знать и о чём позволено было рассказать – и дело каждого решать, чему верить, а чему нет.

Эленна Линдариэнь.

 

Глава1

Тар-Эленна знала, что она не имеет права на такие чувства – ни как Нуменорская Владычица, ни как ответственная за экспедицию – но вынуждена была признаться самой себе: она в отчаянии! И хуже того – она не знает, что делать... страшно представить, что скажет ректор! Надо сказать, в данный момент у неё были проблемы и посерьёзнее, но почему-то в голову лезли именно мысли о ректоре... Силы Небесные, неужели всё так глупо закончится!

С тех пор, как брат Александр изобрёл машину времени, эта мысль не оставляла её... временные экспедиции! Раз и навсегда расставить все точки над i относительно расшифровки средневековой нотации, узнать, как выглядела и звучала домра скоморохов... да мало ли ещё что! Но как сказать об этом в Академии музыки? Ведь Александр решил засекретить МВ, как засекретил «леталку» и прочие свои изобретения, предоставив их исключительно Братству. Решено было «наводить мосты». В качестве моста наметили Галину Афанасьевну. Эта дама (доктор искусствоведения, между прочим!) ничем не напоминала тех теоретиков, о которых говорят: «Патологоанатом – не врач, теоретик – не музыкант». Молодость она провела в фольклорных экспедициях, и сейчас язык не поворачивался сказать о ней: «Ушла в преподавание». Не ушла, нет – так, забежала на минутку, достойного наследника подыскать. И нашла. Это случилось, когда любимый преподаватель, выслушивая, как Елена сражалась с темой медленной части цыганковской сонаты, бросил ей: «Знаешь что, если ты не можешь понять, что такое протяжная, иди к Галине Афанасьевне – может, она тебе объяснит, а я уже не могу». Галина Афанасьевна много что ей объяснила – и про протяжные, и про частушки, и про её собственное будущее. Последнее выражалось коротко: «Будешь заниматься музыкальным фольклором!». Елена попыталась было возразить – мол, ей и так еле разрешили учиться сразу и на народном, и на теорико-композиторском – но Галина Афанасьевна была непреклонна: «Поговорю с ректором!». О том, что она способна добиться от ректора чего угодно, знала вся Гнесинка, о причинах же сей тайной власти оставалось только догадываться. Поговаривали, что она попросту ведьма...

Словом, было бы странно выбрать кого-то другого для реализации такой бредовой идеи, как экспедиции во времени. Для этого пришлось пойти на шаг, поистине беспрецедентный за всю трёхлетнюю историю Братства – пригласить её на Совет. Она приняла приглашение с удовольствием, а явившись, сразу уселась там, где обычно садились только Посвящённые – и никто не решился указать ей на другое место. Осмотревшись, она произнесла: «А вы тут удобно устроились!». После этого нетрудно было рассказать ей всё – и о Возрождённом Нуменоре, и о машине времени. Снисходительно выслушав всё это, она пообещала, по своему обыкновению, «поговорить с ректором».

– Точно, ведьма! – прокомментировал брат Александр. С тех пор Галина Афанасьевна стала в Нуменоре своим человеком.

Ректор сопротивлялся дольше обычного, но в конце концов – несколько раз повторив, что «снимает с себя всякую ответственность за последствия» – дал добро. Несколько экспедиций прошли благополучно... относительно благополучно, конечно. Щадя начальственные нервы, ректору подавали готовые результаты, не рассказывая ни об испанской инквизиции, ни о том, как в эпохе викингов братья-нуменорцы сбились с ног, разыскивая свою Владычицу по всей Норвегии – а она была на драккаре грозного сэконунга Харальда Сигмундарсона – в плену, разумеется (ну, не совсем в плену... но об этом ректору тем более незачем было знать). И вот теперь...

Всё началось с поломки в машине. Совершив вынужденную посадку, они с Александром сразу догадались, что контакт с древними славянами (как планировалось) им не светит. Координаты на табло развеяли последние сомнения: их выбросило районе Нью-Йорка, а год на дворе 1930. И всё могло бы кончиться сравнительно благополучно: народу поблизости не было, оставалось починить машину и лететь, куда надо, но...

Надо ж было Владычице заглянуть в багажник... и что же она там увидела? Ну разумеется – аккуратные ряды бутылок с любимым напитком брата Александра – во всём его девяностошестиградусном великолепии... о нет! Опять головная боль на всю экспедицию – опять разнимать его пьяные драки, опять смотреть, как он «устанавливает духовные контакты» с местным населением... ну нет – хватит с неё! Какой там у нас год? 1930-ый... США... прекрасно!

– Братец, а ты в курсе, что мы находимся в стране, где действует сухой закон?

Весь спиртовой запас был «принесен в жертву Матушке–Земле» прямо на глазах возмущенного брата  Александра. Забрав чудом уцелевшую бутылку, брат Александр    демонстративно отправился в город. В поисках неразумного брата Владычица, не имея денег на такси, обошла все ближайшие бутлегерские заведения, сомнительные бары и подвальчики. Зайдя в один из  подобных баров, она устало опустилась за стол, что стоял подальше от барменской стойки. Елена старалась не привлекать к себе внимания. О последствиях выходки  брата Александра она старалась не думать. Она не знала на тот  момент даже, где он сейчас может находиться и в чьей компании.

Зная брата Александра в трезвом виде и во хмелю, Тар–Эленна, озираясь по сторонам, прикидывала в уме план своих дальнейших действий – что она предпримет, найдя беглеца, и что тот успел натворить: кого споить или с кем подраться...

...Вдруг она заметила что-то. Тень – черная  бесформенная Тень. Как будто живая – двигается... даже приближается к ее столику. Сквозь клубящийся сероватый мрак проступает знакомый образ... Как? Откуда? Она рождена в этом мире и не могла знать  или видеть его там, в Средиземье. Возможно, причина в ее Памяти, доставшейся по наследству свыше. Тар-Эленна оглянулась чтобы заметить  реакцию окружающих, но эту Тень, похоже, не видел никто кроме нее. Вот какой–то здоровенный тип прошел к стойке сквозь нее. Тень  всколыхнулась, но продолжала приближение. По спине Тар-Эленны пробежали мурашки. Такое ощущение, что Саурон здесь специально ее дожидался....

–Что тебе надо во владениях моего Господина?

Тар-Эленна не ответила

– Не делай вид, что  не понимаешь наречие Тьмы. Так что же ты делаешь здесь? – странный  голос из пустоты. Его опять же слышит только она.

– Если я не ошибаюсь, ваших владений не существуют более, – подумала  Тар-Эленна (ибо то был язык мыслей и образов). Она, придя в себя от  первого потрясения, старалась не показать врагу, что испугалась.

– Ошибаешься, Эленна. Их у нас немало! Тот, в кого веришь ты и на кого надеешься, явно преувеличил на счет "всякой власти своей на Земле  как на Небе". Только Земля и Небо. А это еще далеко не все, – слащавый тон и в тоже время холодный и зыбкий, словно студень, к которому не  хочется лишний раз прикасаться, вызывал внутренний озноб. – Тебе ли не ведать об этом, Мудрая?

– Вижу, успели вы забыть про Великую  Субботу...

– Что до Великой Субботы – была и прошла, не велика потеря. Те не были НАМ полностью верны, так, просто пленники – "проба  пера". Ныне же мы можем без труда отыскать себе тех, кто будет верен  НАМ и душой, и телом. На ошибках учатся, НАМ, как и прочим, известна сия истина, – демон пренеприятно усмехнулся

– Да кто же, кто придет к вам по доброй воле? Известно, небось, что вы с людьми и душами их вытворяете, обманщики!"

– И все же люди приходят к нам, и большинство – именно по доброй воле,– торжествующе всколыхнулась Тень.– Мы никого не тянем насильно. И также  добровольно они приносят нам свои жертвы. Разве ты сама не принесла   нам  своей жертвы, изгнав брата Анатолия?

– Послушай, оставь меня в покое, иначе я Силою своею заставлю тебя убраться! – вспыхнула Тар-Эленна. (Воспоминание об Изгнаннике было  как пощечина. И откуда эта Тварь все знает?!).

 Тень усмехнулась.

– Ну, полно, полно, не горячись, Эленна. Твой Господин этого не любит, не так ли? Разве Он не призывал вас к терпению, или правда глаза   колет?

– Так что тебе нужно в конце–то–концов?!

– Это Я пытаюсь понять, не Я же к вам на Совет заявился. А насчет  владений это ты зря. Сами же моего Господина Князем мира сего зовете. А здесь и подавно. Оглянись на этих людей – все же наши собрались. Присмотрись к ним попристальней, сама же открещиваться станешь..."

– Не стану! Они – люди супротив тебя!

– Станешь, станешь,– заявила Тень.– От Анатолия всем Братством  открестились. Может, и от своего Александра открещиваться начнешь. А пока присмотрись к ним. Вон видишь, тот, что вошел. Сам он нечасто здесь появляется. Это птица высокого полета, так что смотри, пока есть возможность.

– Не темни. Не удивлюсь, если здесь он твоими стараниями.

– Не без того... Уж больно хотелось мне тебе его показать. Славный экземпляр, не правда ли? Такие на дороге не валяются. У нас на него большие надежды, очень большие – весьма способный индивид. Брату   Анатолию до него далеко...

Тот, на кого указал Саурон, остановившись у входа, обвел взглядом полутемный прокуренный зал, словно искал кого-то. Его взгляд упал на Тар–Эленну. Еще бы Владычицу не заметить! Как он на нее смотрит! Небось, не каждый день ему видеть Нуменорских дев приходилось. Наглец! На кого замахнулся! Небось, руки-то отсохнут, как такой Сильмарилл сцапает....

– Ну как, нравится? На всякий случай запомни – он предпочитает, чтоб его называли Чарли Лючано, и не вздумай назвать его Сальваторе и тем более – Лаки!

...Идет к ее столику. Саурон с усмешкой удаляется. Дело сделано. Тень пропадает, но еще ощущается в воздухе ее энергетическое  тлетворное присутствие...

Тем временем человек, на которого указал Саурон, сел без приглашения за ее столик Елены

– Как зовут тебя, красавица?

– Разные люди зовут по-разному. Но ты зови Еленой...

– Меня зовут Чарли. А ты мне нравишься, детка.

– Ты тоже кое-кому нравишься... но не мне. Потому как я про тебя кое-что знаю.

– Вот как?

– Мне в случае чего и частного детектива не надо - в глаза твои посмотрю и все про тебя проведаю.

– И что же ты у меня увидела?

– Да вот вижу – нет тебе счастья. Все есть, а счастья нет.

– Это как сказать, -  усмехается снисходительно. Чувствует она – побаивается он, но держится, вида не подает, Страх свой улыбочкой напущенной прикрывает.

– Да так и сказать. Сам не хуже меня знаешь, только признаться в сем себе не желаешь, да от меня не укроешься. Вижу - не сладко тебе. А все потому, что камень тяжкий на сердце твоем, и боль у тебя от трех потерь.

– И что же я, по-твоему, потерял? Не припомню что-то...

– Еще бы тебе помнить такую мелочь. Всего-навсего – право свое священное да защиту Господа нашего. Ну а третье - так ты для того, собственно, и рождаешься, чтобы это иметь. Мелочь, впрочем – в центах не оценить, не то, что в долларах. Впрочем, даже не ведаю, есть ли у сего цена...?

– Что-то я тебя не пойму. Может, скажешь по-человечески, о чем ты?

Владычица заметила, что речь ее приводит незнакомца в смятение, а слегка снисходительный тон даже задевает.

– Какой шустрый, - Тар-Эленна улыбается. - Все бы вам, американцам, растолковать да по полочкам разложить. Избаловались, высохли без корней-то...

–Каких таких корней?

– А таких – древних, живых, от коих род ваш. Ну вот, допустим, о Нестис ты слышал?

–Нестис? Какой такой Нестис? Да не знаю я никакой  Нестис?!

– Ну вот, я и говорю, - Эленна спокойна, улыбается. - Иссохли корни ваши.

– Ну а все-таки о чем ты? - любопытство берет вверх над смятением и раздражением.

– Я вот тебе загадку загадала, – мягко, с доброжелательной улыбкой говорит Тар-Эленна. Наставительно, как старшая младшему. – Вот и думай, шевели мозгами. Для чего тебе голова Богом дана. А мне пора, засиделась я тут... Не надо бы мне было сюда приходить. Мне еще Александра отыскать надо, пока он чего не натворил.

– Какого Александра? - в глазах сверкнул огонек. Как вскинулся - то!

– А такого, что лучше бы тебе с ним не встречаться - ребра целее будут. Он таких как ты на дух не переносит...

Елена встала и направилась к выходу.

– Куда же ты?! Мы еще знакомство не отметили!

– Коли хочешь – отмечай сам, в одиночку, или домовому стопочку налей – на него "сухой закон" не распространяется. А про загадку мою не забывай, думай. От этого будущее твое зависит. Когда отгадаешь – все потерянное вновь к тебе вернется, а там глядишь - и Матушка Макошь тебе узелок по-иному завяжет. Счастливо, Чарли!....

– Постой, а где увидимся?!

Не успела она распрощаться с Чарли, как ей пришлось вмешаться в потасовку у входа. Разумеется, объявился незнакомый завсегдатаям заведения гражданин со странностями плюс со своею бутылкой: брат Александр по счастливой случайности забрёл в это заведение на пару с каким-то джентльменом. Успей он свести как следует знакомство и "обмыть" таковое с новой компанией, Владычица оставила бы разговор до Совета, а там дала бы Александру жару, однако этого не произошло, а потому объяснение было кратким, но бурным. Тар-Эленна решительно на глазах у публики выхватила бутылку из рук удивленного Александра и демонстративно разбила ее о стену, чтобы не было ему соблазна нарушать чужие законы. Разумеется, объяснение шло по-русски. Чарли если и слышал (а не слышать было трудно) то не понимал. А если бы понял, то немало подивился б - видано ли дело: одна всерьез стоит на букве закона, другой стремится непременно кого-нибудь бесплатно угостить. То и другое в мировоззрение Чарли не укладывалось и не имело аналогов в жизненном опыте. И если Чарли что и понял, так то, что тот, с кем Тар-Эленна спорит, и есть тот самый брат Александр, с которым опасно связываться.

Что же до Александра, то неприятные сюрпризы не ограничились разбитой бутылкой. Еда они вышли из бара, Владычица сообщила ему:

– Поищем, где остановиться. Мы остаёмся.