Глава 18

 

 

 

 

Встречаются асы на Идавёлль-поле,

О Поясе Мира беседуют.

«Старшая Эдда»

 

ышалось в это утро  необыкновенно легко – неведомо, было ли дело в только что прошедшем дожде или в чём-то другом – а прохлада казалась прямо-таки благодатью после изнуряющей жары последних дней. Кругом расстилалась бескрайняя равнина, а рядом возвышались Древние Камни, которые совсем не казались ни грозными, ни загадочными – они были просто большими, надёжными и … добрыми – как та «каменная стена», с которой счастливая женщина сравнивает своего любимого и любящего мужа. Дождь остудил не только разгорячённые тела … Уходить отсюда не хотелось – и девять человек не спешили это делать.

Первой расторгла блаженное молчание Тар-Эленна, смотревшая в небо – на широко раскинувшуюся радугу:

– «И радости примета – дитя дождя и света»[1], – задумчиво проговорила она, ни к кому не обращаясь.

– Действительно, радости примета, – согласился Василий, – Биврёст! Мост между Мидгардом и Асгардом.

– Завет Божий с Ноем, – добавил Пятрас.

– Так или иначе, – подытожил Николай, – можно считать, что наверху довольны.

– Даже не верится, что всё кончилось, – вздохнул Михаил.

– Не всё! – возразил Пендрагон, – нам предстоит вернуться в Лондон, а это будет нелегко.

– Не всё! – подтвердил Титурель, – Ад отступил, но не сдался, предстоят новые битвы.

– Воистину, не время разлучаться Голубю, Вепрю и Звезде,[2] – сказала Тар-Эленна.

На лицах трёх Владык лежала печать нечеловеческого, но необыкновенно живого покоя, а глаза были устремлены в бесконечную даль, недоступную взору простых смертных – и никто (даже Энтони) не посмел вмешаться в их неторопливо-величественную беседу.

– Долго ли длиться Союзу? – спросил Пендрагон.

– До Судного Дня, – ответила Тар-Эленна.

– Что станет залогом Союза? – спросил Титурель.

– Клятва Трёх Владык, – был её ответ.

– Кто станет свидетелем сей Клятвы?

– Хоровод Великанов.

– Когда нам надлежит принести её?

– Сейчас или никогда!

– Да будет так!

– Воистину – да будет так!

– Союзу Троих – быть!

Они вошли внутрь Каменного Кольца. Пятеро дунаданов и Энтони не расслышали  слов Клятвы – они могли только видеть двух мужей и одну деву, но зрелище это потрясло даже Пятраса, Николая и братьев-законников, е раз видевших свою Владычицу  в Силе. Три человека не самого высокого роста стояли среди Камней Стоунхенджа – и эти Камни рядом с ними не казались слишком высокими, и никакая императорская мантия е могла сравниться с их простой, вымокшей под дождём одеждой, ничто не переменилось заметно в их облике – но шесть человек смотрели на них, как некогда смертные взирали на древних Эльфийских Владык, а Эльфы – на Валар.

– Представляю, что началось бы в Палате Общин, если б я провернул что-нибудь подобное, – проговорил Премьер-министр, потрясённый краткостью этих запредельных переговоров.

– А что тебе не нравится-то? – брат Василий в отличие от него, не видел в этом ничего особенного.

– Они могли бы, по крайней мере, спросить согласия у своих людей! – видимо, в голове у Премьера не укладывались столь «недемократические» порядки.

– Уверяю тебя, наши люди не будут против, – сказал брат Пятрас.

– Предположим, ваши не будут, – не сдавался политик, – но ведь кроме вас в Союзе ещё два члена.

– А почему должны возражать люди Пендрагона и Титуреля?

– Потому что правители не имеют права вот так, без их ведома, заключать договор! И даже условий не обговорили!

– Условия и так ясны, – отрезал брат Василий.

– Если б Владыки заключили союз с сатанинской сектой, – начал священник, тогда действительно их людям стоило бы возмутиться, а здесь не из-за чего ссориться: теперь и Орден Святого Грааля, и Логрис, и Возрождённый Нуменор станут втрое сильнее – ведь каждый из нас принесёт в это Содружество свою силу.

– И свои проблемы!

– На то и Союз, чтобы решать проблемы.

– Никогда не думал, что в последний год ХХ века увижу подобный образец произвола властей!

Энтони так и не понял, на каком уровне решился вопрос о Союзе Троих, зато хорошо понял другое: официальной Англии в этом Союзе места нет и быть не может.

Владыки, выйдя из Каменного Кольца, вернулись в Мир людей.

– Ну вот, теперь я могу сообщить вам все вести.

– Какие вести, Титурель?

– Их две. Первая касается тебя, Тар-Эленна. Примерно в то же время, как мы в Монсальвате узнали о твоих страданиях, на Святом Граале появились письмена, гласившие, что до истечения этого года на службу Святому Граалю должен быть призван отрок из рода Кузнеца, рождённый в России, и служащий отроком в Нуменорской дружине. Ты лучше меня знаешь, о ком может идти речь.

Из рода Кузнеца …В роду матери остаётся рождённый вне брака. И первым родичем ему будет не отец, а дядя по матери. Кузнецом именовали в Нуменоре брата Фёдора, по иронии судьбы или по великому замыслу фамилия его идеально соответствовала профессии – Кузнецов. Ту же фамилию носил сын его сестры, которому он заменил отца. С какой стороны не глянь – и впрямь, отрок из рода кузнеца.

– Это может быть только Денис. По правде сказать, я ожидала чего-нибудь подобного. Уж слишком он привязан к Братству. Что ж, придётся и нам и ему подчиниться Господней воле! А какова вторая весть?

– Вторая касается вас обоих. Я получил её вчера, но не решился вам сказать, когда все мы были в печали и ожидали новых бед.

– Так говори же сейчас!

– Жена моя родила сына. Я прошу тебя, Тар-Эленна, и тебя, Пендрагон, быть восприемниками моему наследнику.

Владычица улыбнулась.

– Я ни в чём не откажу союзнику. Думаю, и Пендрагон не откажет.

– Воистину, не откажу!

– Мой сын будет гордиться таким родством, не каждого держат над купелью двое Владык.

– Это добрый знак для нас.

– Это станет ещё одним залогом нашего Союза.

 

* * *

Стоя на крыльце, сестра Маргарита разглядывала непромокаемый плащ брата Петра, точнее, то, что от него осталось.

– Да, братец,  похоже, твой плащик восстановлению не подлежит.

– Он не был рассчитан на то, чтобы прикрывать от дождя костёр, – с философским спокойствием произнёс детектив, – вернёмся в Россию – брата Виктора обрадую.

– Интересно, чем же ты это его обрадуешь?

– Дам возможность удовлетворить очередной приступ благотворительности.

– Не советую рассчитывать – у него теперь лишних денег не будет.

– Это ещё почему?

Маргарита сошла с крыльца и села у костра между двумя мужчинами.

– А ты не слышал, что Владычица его в спонсоры заарканила? Уж будь уверен, для своего оркестра заставит отстегивать по полной программе.

– Если вернётся сегодня.

– Ещё раз об этом скажешь – голову сверну, – мрачно пообещал Мануйло.

– Я всего лишь рассуждаю в рамках Теории вероятности, – невозмутимо объяснил Нижегородец.

 На крыльце появилась сестра Ксения – усталая, с той же что у всех, печатью бессонной ночи на лице. Все трое обернулись.

– Ну что, сестрица, как они?

– Ничего, вроде… Брат Александр спит, Джеймс Мордредович без сознания ещё.

– А брат Юрий-то что говорит?

– Что он сейчас скажет! Я, собственно, спросить шла: вы завтракать будете?

– Если я ещё не ослеп, Мануйло дал обет не есть до получения вестей из Эймсберри. А я, пожалуй, не откажусь.

– А я наших подожду.

Наследница грустно усмехнулась.

– Мне бы твою уверенность, сестрица.

– Всё же я думаю – наши победили. Победил бы Ад – радуги бы не было.

– Победить-то, может, и победили, вот только какой ценой… Ну ладно, пойду, остальных спрошу.

– А где остальные?

– Мэриэнн с Денисом молятся, брат Юрий после операции отдыхает.

Но целитель в это время сам вышел на крыльцо. Никто не успел задать ему обычных в таких случаях вопросов о состоянии пациента: вниманием всех завладел подъезжавший к стоянке автомобиль.

– Интересно, кто?

– Манипенни с Лоэлией, может?

Из машины и впрямь появились – с очень виноватым видом – обе секретарши, а потом и Мэй. Но раньше их всех из кабины почти вылетел Майлз Мессерви. И даже не поприветствовав людей, сидевших у костра, атаковал в лоб.

– Мне нужно видеть вашу Владычицу!

Сестра Ксения спокойно поднялась ему навстречу:

– Нет сейчас Владычицы – я за неё.

– Ты?! Да кто ты такая?

– Я – сестра Ксения Нуменорская, Младшая Хранительница Тайн Квэнди и Атани, Наследница Престола Элессаров.

– Ксенька, микросхему тебе в зубы, помоги, что ли!

Этот отчаянный, хоть и дрожащий от слабости голос, принадлежал человеку, который, едва держась на ногах, судорожно цеплялся за дверной косяк. Прежде, чем к нему успели подбежать, силы оставили его, и он осел на крыльцо.

– Ты зачем встал, братец?! Тебе ещё лежать надо!

Но Неукротимый не мог успокоиться:

– Я должен их встретить… – голос его прерывался.

– Кого?

– Они идут… Крюк-то дать пришлось!... Ирландию обогнули, Британию… к Темзе подходят… – он замолк, ничего толком не объяснив.

– Успокойся, братец, всё будет хорошо, – произнесла Ксения с почти материнской нежностью.

– Она идёт спросить за всё с меня, – почти застонал Александр.

– Знаешь что, иди-ка лежи.  Нельзя тебе сейчас так нервничать, – Мануйло решительно сволок обессиленного в дом и вскоре вернулся. Майлз Мессерви узнал в этом несчастном одного из тех, кто приходил к нему трое суток назад и выглядел тогда вполне здоровым. Что произошло за эти дни? Он не спросил, что с этим человеком, но к сестре Ксении обратился будто бы без прежней уверенности, когда та спросила:

– Так что же за дело у тебя к нам, воевода?

– Если ты здесь действительно за Владычицу, то с тебя я за всё и спрошу.

– За что именно? Не припомню, чтобы Возрождённый Нуменор был в чём-то повинен перед тобой и твоими людьми.

– Не припомните? Так я вам напомню! Вы, конечно, забыли, что перевербовали нашего агента, и о похищении моей племянницы вы, разумеется, тоже забыли! Только не говорите, что она не у вас – больше ей негде быть! И я требую, чтобы вы вернули её мне, или я найду на вас управу!

– Агента можно не возвращать? – уточнила Маргарита. Поистине, эта женщина была достойной подругой Николки Тюменского. Сестра Ксения, однако, не дала гостю вскипеть ещё больше.

– Действительно, – с невозмутимым (и, как показалось Майлзу, вызывающим) спокойствием начала Наследница.– У нас на стоянке сейчас находятся Джеймс Бонд, твой кметь,  и Мэриэнн, твоя племянница. Но никого из них силком здесь не держат: Мэриэнн сюда прибежала, от твоего гнева спасаясь. Владычица её назад отправила, помириться с тобой велела, отрока с ней послала для охраны, да тебя дома не оказалось, пришлось ей сюда вернуться…

– Выходит,  я виноват, по-вашему!?

– … А Джеймса Бонда ты сам из дружины извёл. Не было на нём вины ни перед тобой, ни перед госпожой Елизаветой! А к нам он затем отбежал, чтоб Англию от истинного Врага оборонить с нами  вместе, покуда ты, воевода, искал врагов там, где их не было.

– Насчёт Ада, это я уже слышал. Где ваша Владычица?!!

– В Эймсберри, с братьями и союзниками. И Энтони-ярл там.

– Какой ещё Энтони-ярл?

– Премьер-министр ваш. Они там Стоунхендж обороняют.

– Ну, знаете! Могли бы придумать что-нибудь поубедительнее! Стоунхендж! Тоже мне, нашли стратегически важный объект!

Ксения промолчала. Да и что она могла ответить? Как объяснить этому человеку, что много веков назад – когда не было ещё ни англичан, ни русских, ни немцев, а был народ Ариев – уже тогда шли женщины в священной круговой пляске, моля небо о мире и урожае. Мира и урожая! – эта мольба не стала глуше с веками. Мира и урожая жаждала страдающая, истерзанная междоусобицами Британия – и вот Мерлин принёс сюда Каменный Хоровод Великанов. Не воинство – хоровод, чтобы вечно молить о мире и урожае, чтобы вечно оберегать эту землю. И пока стоят Древние Камни – Силы Зла не могут бесчинствовать здесь безнаказанно… Ксения не сказала бы этого Майлзу Мессерви, даже если б успела – но она не успела ничего сказать: из дома, едва не упав с крыльца, выбежал Дениска (за ним следовала Мэриэнн, которая, завидев своего дядю, боязливо отшатнулась за спину отрока). Он держал в руках рацию:

– Это они! Наши! Вышли на связь! Они победили!

– Ну, что я говорила! – воскликнула Маргарита.

– Вот, эти тоже мне не верили, – сказала Мэй, до сих пор не проронившая ни слова. Ксения торопливо вырвала у него рацию.

– Да… да, Владычица!… нормально всё! Все живы!... Да, говорю, живой! У вас-то как?... Ой! А он не… Да! Воевода приехал!... Да, здесь он… – она протянула рацию Майлзу, – воевода, тебя.

Взяв рацию, он некоторое время молча слушал.

– Что же ему там сказали-то? – испуганно проговорила мисс Манипенни, наблюдая за тем, как изменилось выражение его лица.

– Да, господин премьер-министр,– сказал, наконец, воевода и возвратил рацию Ксении. – Простите, Вы, кажется, сказали, что Джеймс Бонд здесь. Могу я с ним поговорить?

– Не сейчас, – решительно возразил брат Юрий, – он не в состоянии говорить.

Майлз сразу понял, что перед ним врач.

– Но что с ним? Что случилось?

– В схватке со слугой Дьявола ранен, – ответила Ксения, – правда, и тот живым не ушел, но Джеймсу Мордредовичу тоже здорово досталось – пуля в живот. Брат Юрий ему  этой ночью операцию делал.

– Доктор, скажите, как он? Как прошла операция?

– Клиническую смерть пережил – три минуты сердце стояло, – начал целитель почти с вызовом, но  смолк, остановленный взглядом Наследницы – не сказал, что было причиной остановки сердца.

– Но что Вы можете сказать о его состоянии? Жить будет?

– Захочет – будет, – коротко ответил целитель и направился в дом.

– Ну, значит, поправится, – облегчённо вздохнула Мэй, – сколько помню, он всегда хотел жить так, что вам и не снилось.

– Надеюсь, Вы окажетесь правы, матушка Мэй.

– Сэр, а что Вам премьер-министр сказал? – решилась, наконец, спросить Лоэлия.

– Сказал, чтоб я дождался здесь их возвращения.

– Думаю, ждать придётся недолго, – сказала Наследница, – леталки у нас быстрые, так что наши здесь скоро будут. Пойдёмте-ка, сестрицы, позаботимся, чтобы к их возвращению на столе пусто не было.

Женщины последовали за ней в дом. Нижегородец сообразил, что требуется от него:

– Я, пожалуй, обойду пределы: хоть и победили, а мало ли что… Иди-ка и ты со мной, Мануйло.

Денис и Мэриэнн прекрасно поняли, для чего все поспешили исчезнуть. И потому не пытались сделать то же самое, хотя им очень хотелось.

– Очень мило, что мне хотя бы позволили познакомиться с будущим родственником!

Денис не заметил иронии:

– Я тоже рад знакомству с тобой, воевода. Раньше-то я тебя того, честно говоря, но…

– Что значит – «того»?

– Ну, ненавидел. Может, убил бы.

– И что же заставило тебя изменить своё мнение?

– Леди Мэриэнн.

– Представляю, что за рекомендации она мне дала!

– Без рекомендаций.

– В каком смысле?

– Родич  леди Мэриэнн не может не быть достойным человеком! Опять же – Джеймс Мордредович…

– А этот причём?

– Ну, он того… верен тебе.

– Ах, вот оно что!... Верен, значит. И на том спасибо. А ты, дорогая «леди Мэриэнн», останешься здесь или всё-таки сегодня будешь ночевать дома?

Мэриэнн, наконец, решилась поднять глаза:

– Дядя Майлз, ты… научишь меня русскому языку?

– Придётся! Не будешь же ты, в самом деле, ругаться с ним на пальцах!

– Я не собираюсь с ним ругаться!

– Без этого, положим, ещё никто не обошелся. Так что русский можешь учить. Вряд ли твой рыцарь освоит английский.

– Да, я выучу. Знаешь, а Дэн стихи пишет!

– В этом возрасте все подряд пишут.

– Нет, у него хорошо получается, правда!

– Ладно-ладно, верю! Только, умоляю, не цитируй! Надеюсь, он обучен чему-нибудь, кроме стихов…

– Я умею сражаться!

Майлз едва сдерживал себя:

– Сражаться! Ну, так может, силой померяемся?

Отрок упорно воспринимал всё всерьез:

– С тобой не стану.

– Интересно, почему?

– Ты родич моей дамы.

Майлз Мессерви, наконец, не выдержал и рассмеялся:

– Знаешь что, парень, послушай доброго совета – не учись ораторскому искусству. Так тебя, по крайней мере, мало кто поймёт. Спокойнее жить будешь.

* * *

– Ничего-то вы, молодые, не знаете! И чему вас только учат! Хлеб вот так нарезать надо.

– Куда нам до Вас, матушка Мэй.

– Ой, неужели Джеймс Мордредович от Вас таких тонкостей требует?

– Никогда бы не подумала!

– Что вы, он мало что требует. Ему бы съесть что-нибудь. Но сегодня всё должно быть в лучшем виде!

– Вы правы – сегодня праздник.

– Всем праздникам праздник!

– К тому же, общество такое.

– Какое – «такое»?

– Ну, как же! Господин премьер-министр будет. И Владычица ваша тоже…

– А ещё Пендрагон и Титурель.

– Да, Повелитель Логриса и Король Грааля.

– Тем более… Ой, знать бы что тут такое будет, я бы хоть вилок привезла и тарелок поприличней.

– Ничего, обойдёмся.

– Тут все свои!

– Так, а сколько же человек будет? Ваших сколько приехало, я забыла?

– Двенадцать и ещё Джеймс Мордредович. Но брату Леониду пришлось уехать. Брат Александр вряд ли с нами будет…

–… и мистер Джеймс тоже.  Значит, одиннадцать.

– Ещё Мануйло приехал.

– Так, двенадцать. Потом господин министр, те двое – пятнадцать,  мистер Мессерви, Мэриэнн, вы, девочки – значит, девятнадцать.

– Нет, двадцать.

– А кто ещё?

– Вы, матушка Мэй, конечно же.

– Я? – старая шотландка смутилась, – что Вы, право же, не знаю, как я… Ой, суп-то!

Лоэлия и Маргарита поспешили снять с огня котелок.

– И впрямь, чуть не убежал!

Мисс Манипенни вдруг пристально посмотрела в окно, словно заметив что-то.

– Смотрите, летят!

Все разом подбежали к окну. Действительно, две нуменорские леталки приближались к стоянке.

– Сестра Маргарита, чашу – быстро!

 

* * *

Достижения цивилизации (и радиосвязь, в том числе) вошли в жизнь человека, но не в его душу – только сейчас оставшиеся на стоянке смогли вздохнуть спокойно, когда увидели, как те девять, кого они этой ночью проводили в Эймсберри, вышли из машины.

Первое, что увидела, точнее, осознала Тар-Эленна, было лицо Мануйло, стоявшего на крыльце. Она встретилась с ним взглядом и опустила глаза… Рядом были братья и союзники… Затем она заметила, что возле дома были все, кроме Юрия и Маргариты. Брат Пётр почтительно отстранился, пропуская сестру Ксению, несущую чашу с водой. Было ясно, для кого эта чаша предназначалась. Брат Михаил вытолкнул вперёд брата Дмитрия. Тот всё с тем же непроницаемо мрачным лицом шагнул навстречу и принял чашу из рук Наследницы Престола Элессаров.

– К чему это, Владычица? – шепнул Тар-Эленне брат Пятрас, – тебе самой следовало это сделать – он достоин и большего.

– Она права, так лучше, – ответила Владычица, – правление Тар-Эленны становится прошлым. Так пусть же этого героя приветствует будущее.

– А что, Ваш срок заканчивается?

– Да, похоже на то. Скоро мои братья изберут нового Предводителя, а Ксения займёт место рядом с ним. И если я ещё приведу дружину в Англию, то это будет совсем другое воинство.

– А Вы не собираетесь баллотироваться на второй срок?

– У нас второго срока не бывает.

– По закону  не положено?

– Да просто никому в голову не приходит.

– А сколько у Вас правят?

– Сколько нужно. Как Создатель дозволит, так и уходишь.

– Весьма удобная формулировка.

– Удобная… Тяжко только.

Брат Дмитрий, выпив до дна, не спешил возвратить чашу деве – он застыл, глядя ей в  глаза. И точно так же застыли все вокруг. Казалось, он способен сказать сейчас нечто такое, от чего перевернётся мир.

– Сестра Ксения, – сказал он тихо, но отчётливо, – ты станешь моей женой?

Наследница ответила не сразу. В полной тишине прозвучал её ответ:

– Стану.

Энтони смотрел на многозначительно переглянувшихся Посвящённых. Опять они знают что-то, что недоступно его политическому зрению. И вновь – тишина… Которую взорвал возглас Николки:

– Ну, поцелуйтесь, что ли!

За этим последовал взрыв хохота. И брат Дмитрий смеялся вместе со всеми – весело и беззаботно. Лицо его вновь стало лицом живого человека.

В дверях появилась сестра Маргарита и вихрем кинулась к мужу:

– Николка, Николка!

Стыдливость была абсолютно чужда Великому Насмешнику: никого не стесняясь, он  весьма вольно облапил супругу и поинтересовался:

– Ну, рассказывай, с кем ты сегодня мне изменяла! С брауни или с пикси?

– Ах, ты!...

Отхлестав супруга по физиономии, она бросилась бежать.

– Любо дорого на вас, на молодых посмотреть, – с нежностью произнесла появившаяся на крыльце Мэй, – как голубки.

Николка помчался, было, за своей благоверной, но натолкнулся на преградившего ему путь шефа Британской разведки.

– Так это ты – Николка? – спросил Майлз.

– Я. А та, которую я сейчас прибью – моя жена.

Собеседник, однако, был совсем не расположен шутить:

– Зачем ты это сделал?

– Что именно? Я, знаешь ли, много чего сделал.

– Зачем ты повесил мне на дверь ту записку?

– Да как тебе сказать, воевода… Тебя в детстве как называли?

– Какое это имеет значение?

– А такое. Меня, вот, обычно стервецом, а то и покрепче. И вырос – ничего не изменилось. Владычица меня первой братом назвала…

 

* * *

Более всего Владычице хотелось прогладить утюгом промокшее под дождём платье… и вообще привести себя в порядок. Но сначала она должна была повидать побратима.

Она открыла дверь в комнату, где он лежал – осторожно, боясь разбудить. Но брат Александр не спал. Он повернул голову, когда она вошла:

– Собери на стол. Гости у нас сегодня будут.

Она села рядом и улыбнулась:

– На стол там уже собирают без меня. И все в сборе.

– Не все. Ещё гостей жди. Достанется нам с тобой сегодня. –  Он закрыл глаза.

Кого он ждал? Эти речи не походили на бред – сейчас от пережитого ночью осталась только слабость … и то, что не заживёт никогда. По крайней мере, в земной жизни. Во что это обратится? В приступы, сходные с Дыханием Мрака, как у неё? Или в непреходящую скорбь, в неотвязную тоску?

 Елена взяла его руку:

– Победили мы! Слышишь, братец, победили! Брат Дмитрий Саурона одолел.

– Брат? – встрепенулся он.

– Да, Клятву он принёс. И твоему бы можно – здорово он этой ночью отличился. Только не быть ему с нами – Святой Грааль призывает.

– Мордредовича спасли?

– Да, живой он. Но тяжко было. Брат Юрий с сестрой Ксенией говорят – он проклятье на себя принял. Но ей нейтрализовать удалось, направление скорректировать. Так что теперь всё хорошо будет, наверное. Выжить должен.

– Если позволят… Ты видела его?

– Нет ещё. Сейчас зайду.

* * *

– Приветствую тебя, брат Юрий.

– Приветствую тебя, Владычица. Извини, не вышел  вас встретить.

– Ладно, мы же всё понимаем. Как Джеймс?

– Более-менее. Проклятье ночью сработало, но…

– Я знаю, сестра Ксения мне говорила.

– Ему повезло, что нейтрализовать удалось.

– Да, такие вот обычно и смывают своей кровью. А наши-то здесь все.

– И союзники?

– Да, и они. Скоро за стол.

– Прости уж, Владычица, я с вами не сяду. Сама видишь, не до того мне.

– Хорошо. Если что – хоть меня, хоть Ксению сдёргивай без всякого.

Целитель не остановил её, когда она ближе подошла к кровати.

– Так и не приходил в сознание?

– Да, так и лежит.

Тар-Эленна вытянула вперед руки, всматриваясь в лицо Бонда. Оно было сейчас абсолютно спокойным, что казалось совершенно неестественным для этого человека. Но то не был страшный покой смерти – под ним таилась жизнь, пережившая сокрушительный удар и сейчас всеми силами пытавшаяся распрямиться… И она распрямится непременно, если ей не мешать.

Милый, забавный Джеймс… Он встанет, снова начнёт лезть не в своё дело, да на пригожих девок заглядываться…. Как не вязалось с этим человеком  представление о том леденящем душу ужасе, который неотделим от слова «спецслужба». И с Майлзом Мессерви тоже, и с Савиным, да и с Ермаковым, пожалуй… Да есть ли вообще человеческое лицо у этого ужаса? И у той безликой грязи, именуемой политикой? Энтони… Энтони… Нет! А если человеческого лица нет, то почему, каким образом это существует на Земле?

… Она снова взглянула на лицо Джеймса – оно было таким же спокойным. Тар-Эленна улыбнулась.

«Выздоравливай, Джемми. А мы позаботимся, чтобы тебе было куда возвращаться. Мы все тебя очень любим».

Выйдя за дверь, она встретилась с Мануйло. Ну, конечно, он ждал её здесь. Одного прикосновения загрубевшей руки оборотня было достаточно, чтобы она, как подкошенная, пала ему на грудь.

– Что он там с тобой делал, хоть? Я уж и увидеться с тобой не надеялся.

– А я знала, что увижу тебя. Даже если бы он меня убил, я бы всё равно к тебе вернулась, только не узнал бы ты меня.

– Узнал бы. Уж если ты меня в звере узнала… – он осторожно, словно боялся повредить что-то хрупкое, коснулся волос нуменорской девы. Она  блаженно закрыла глаза.

– Когда же, любимая?

– Теперь уже скоро… скоро… – и вдруг как будто   очнулась, – ой! Скоро ведь к столу, а я в таком виде! Хороша Владычица!

–  Думаешь, те иностранцы сейчас лучше? – с досадой заметил оборотень.

На лестнице она столкнулась с британским премьером. Политик приветливо улыбался ей:

– Ну вот, мисс Тар-Эленна, то, о чём я думал, медленно но верно начинает воплощаться!

– Ты думал о Великом Ударе? – удивилась Владычица.

– Нет, что Вы! Я думал о  встрече с Вами… и примерно вот так всё это себе и представлял. Что встретимся мы в такой вот простой, почти походной, обстановке. Вместе сядем за стол – ну, знаете, как в древние времена…

– … будем руками жрать жареное мясо и пить из черепа!

Премьер бросил весьма выразительный взгляд на невесть откуда взявшегося Великого Насмешника и невозмутимо продолжал:

– И вот сегодня, после того, что случилось, это произойдёт. Не так ли?

– Произойдёт… Благо, повод есть.

– Да, пожалуй, есть, что отметить. Чтобы там ни говорили Ваши союзники о предстоящих битвах,  эта битва завершилась благополучно для нас.

– Благополучно? Ты это называешь «благополучно»?

– Простите, я забыл о гибели Вашего человека. Действительно, ужасно. Такая страшная смерть!

– За брата Максима я, по крайней мере,  спокойна. Он в надёжных руках. А вот твой человек в плену.

– Гарри Доун? Помню, прежде Вы говорили, что он  убит.

Не понял… Так ничего и не понял. Верно Тар-Сильмариэнь говорила – не требуй от человека больше того, что он может дать. Этот достоин снисхождения хотя бы потому,  что уже отдал больше, чем мог.

– Ну, да, убит. Он в плену в Преисподней, в Аду.

– Можем ли мы что-нибудь сделать для его освобождения?

– Мы? Почти ничего. Только молиться.

– Что ж, в таком случае будем молиться, и не стоит более обсуждать эту тему.

Как держится… А ведь наверняка за годы правления пережил не меньше, чем она.

-- Ты железный человек, Энтони-ярл, -- проговорила она с неподдельным восхищением.