Глава 20 

              

 

 

 

 

Которые слова переговорила – будьте позади, которые не переговорила – будьте впереди

Из заговора

рат Пётр сомневался, следует ли заговаривать с Майлзом Мессерви (тот и без того не скрывал своего недовольства по поводу присутствия иго и брата Пятраса в этих стенах), но всё же решился:

– Воевода, это действительно необходимо?

– Что – это?

У Лоэлии, отпиравшей злосчастный кабинет, дрожали руки – и Пётр вполне её понимал.

– Чтобы все эти люди присутствовали при «чистке». Процедура небезопасная.

Лоэлия, наконец, попала ключом в замок.

– Послушайте! Прекратите, наконец, распо…

И действительно, было от чего онеметь: вся обстановка в кабинете была приведена в ужасающее состояние… здесь явно был взрыв. Ещё один террористический акт! Неужели всё начинается сначала?!

Брат Пётр вошёл в кабинет раньше, чем это успел сделать кто-то другой, осмотрелся на месте… и вдруг рассмеялся, чем привёл Майлза в ещё большую ярость:

– Хотел бы я знать, что смешного Вы находите в террористическом акте!

– Я готов назвать имена террористов.

– Даже так? – Шеф британской разведки был явно не расположен доверять нуменорскому детективу. – И кто же они?

– Царь-Огонь с Царицей-Молоньицей! Взгляни на это стекло, воевода: здесь побывала шаровая молния.

– По-моему, чистка не понадобится.

– Ты прав, брат Пятрас – Небес ный Огонь сделал своё дело. Теперь только освятить – и всё.

 

* * *

И другое осквернённое место было очищено Небесным Огнём: от заброшенного дома остались только обгоревшие руины – при этом дерево, растущее в двух шагах, осталось нетронутым. Под деревом нашли труп мужчины, убитого выстрелом в голову. Дунаданы узнали в нём Анатолия Изгнанника.

– Первым стрелял, – неизвестно почему прокомментировал брат Михаил.

Василий снял пиджак и прикрыл им лицо мёртвого:

– Нет бы в ноги кинуться! Видно, здорово его Саурон припугнул.

– Он свою судьбу выбрал.

– Всё же надо бы по-христиански похоронить, – без всякого выражения проговорила Владычица… а о чём она подумала – осталось ведомо только ей. Повернулась и пошла к стоянке.

 

* * *

Состояние Александра ещё не позволяло ему уезжать. До его выздоровления в Лондоне остались Владычица с Наследницей, брат Дмитрий и отрок Денис. Задержался ненадолго и брат Юрий, но через несколько дней Джеймса, так и не пришедщего в сознание, перевезли в местную больницу. «Это мог сделать только русский!» – заявил английский коллега Юрия (что именно – осталось неясным: то ли решиться на такую операциб в полевых условиях, то ли сохранить при этом жизнь пациенту). Убедившись, что всё идёт, как надо, Юрий уехал. Остальные участники дела покинули Лондон ещё раньше, и скоро подробности английских событий знал весь Возрождённый Нуменор. От сердца к сердцу передавалась радость победы – и горечь утраты. Первым на связь с оставшимися в Лондоне вышел брат Валентин – и в тот же вечер Тар-Эленна облекла в страстную мелодию горькие слова поэта:

Тесно в мире большому костру,

Только сравнялось ему девятнадцать.

Стоило жить, чтоб поутру

Птицей в британское небо подняться.

Ты, воевода, чья слепота

Нас обрекла на рассвет тот печальный,

Пусть тебе с неба светит всегда

Нашего брата костёр погребальный!

Я постучал бы в каждую дверь –

Всем бы сказать здесь силы достало:

Дорог мне Лондон отныне, поверь –

Нашему брату надгробием стал он!

Пламенем ярким взорван рассвет,

С утренним солнцем пламя браталось.

Лондон, проснись! Лондон, слышь –

Юноши русского в Мидгарде нет!

 

* * *

Дениска целыми днями бродил по Лондону со своей милой «Марьяной» – и оба были совершенно счастливы. Не сразу осознал отрок, что очень скоро жизнь его изменится окончательно и бесповоротно, а осознав, хотел было предложить Дмитрию побратимство – да вовремя вспомнил, что друг теперь выше его по рангу. Но Дмитрию и самому пришла в голову эта мысль. Друзья дали клятву, смешали кровь и обменялись тельными крестами. Ещё одна ниточка связала Возрождённый Нуменор и Братство Святого Грааля.

* * *

Бонд очнулся на больничной койке. Больницы раздражали его всегда, а более всего раздражала невозможность узнать исход дела. Тар-Эленна говорила, если победит Ад – не будет радости… как, собственно, должен выглядеть мир, из которого исчезла радость? Молоденькая медсестра, дежурившая к его постели, была очень даже ничего – и одно это наводило на мысль, что радость пока ещё никуда не исчезла. Вообще-то, судьбы мира никогда особо не занимали Бонда, но Александр, Денис, Мэриэнн… что с ними? Если с Мэриэнн что-то случилось, М. этого не переживёт… интересно, он так и не понял, что случилось?

Расспрашивая медсестру, он смог узнать немногое: нет, доставили его не ночью, привезли днём – уже прооперированного, операцию делал какой-то русский врач… Нет, ни двадцатипятилетнего мужчины, ни мальчика-подростка в тот день не поступало… Девочку тринадцатилетнюю привезли… нет, она брюнетка, её сбил грузовик…

Последние сомнения отпали, когда порог палаты переступили Дмитрий и Денис: Бонд ещё не разучился различать победителей и побеждённых. И – судя по сопровождавшим их красавицам – свою награду эти победители уже получили. Мальчики, за одну ночь ставшие мужчинами… Но в Дмитрии изменилось что-то ещё – Бонд не мог понять, что. Понял. Когда ребята рассказали ему о событиях той страшной ночи. Ну конечно: мальчику первый раз в жизни пришлось размахивать клинком всерьёз! Убил. Убил врага, более того – не человека, но – убил. Бонд сам проходил через это, видел, как проходили другие – но первый (и надеялся, что последний) раз он наблюдал это у тринадцатилетнего!

– А потом, – продолжал брат Дмитрий. – Тар-Эленна заключила союз с Пендрагоном и Титурелем. Они дали клятву внутри Хоровода…

– Вот именно! – перебила Ксения. – Давала клятву сестра Елена – а выполнять придётся мне!

– Грешно жаловаться на такое наследство, – возразила Мэриэнн.

– Мэриэнн права, – согласился Дмитрий. – Нам сейчас союзники как никогда нужны. Раньше-то проще было.

– Это в чём же проще?

– А в том, что поначалу о братстве попросту не знали, а потом мало кто верил в его существование. А если уж нами заинтересовались и ЦРУ, и Энтони-ярл, и британская разведка… ой, Джеймс Мордредович, простите, пожалуйста!

– Ты хочешь сказать, что ваи может заинтересоваться кто-то ещё?

– Я хочу сказать, что это было удобнее… ну, не верили – в расчет не принимали. Я не про Ад, конечно – те-то с самого начала всё знали, а вот с земными было легче.

Может, и впрямь из этого парня вырастет вождь?

– Ксения, я не понял: Елена что – уходит?

– Да, на коду[1] идёт. Она только обещала сначала старые дела закончить, а новыми уже сейчас я буду заниматься.

– А она что будет делать?

– Известно что: оркестр организует, замуж выйдет…

– За Мануйло?

– А за кого ж ещё! От дел отходить тоже не собирается.

– Не завидую её будущим оркестрантам.

– Почему?

– Если в музыке у неё такие же запросы, как… – Бонд осёкся.

– Как в чём?

– Как в одежде. Она же ни под каким видом не соглашается на брюки! – Джеймс вовремя вспомнил, что перед ним несовершеннолетние. Впрочем, эти несовершеннолетние кое о чём догадались – во всяком случае, Мэриэнн покраснела и опустила глаза. Джеймс поспешил перевести разговор на другое:

– Так все ваши здесь?

– Почти все уехали. Только мы здесь, Владычица и брат Александр. Он тоже хотел бы тебя видеть, но прийти ещё не может. А Тар-Эленна здесь была – ты без сознания лежал.

– А сегодня она не могла прийти?

– Она в Монсальват уехала – Титурель её в крёстные своему сыну позвал. Но скоро ты их обоих увидишь – и сестру Елену, и брата Александра.

Вошла медсестра и велела ребятам уходить, напомнив, что «больному нельзя утомляться».

– Осторожней, твой Дэн вызовет меня на дуэль! – заметил Джеймс, когда Мэриэнн поцеловала его на прощание.

– Скажете тоже, мистер Бонд! – она улыбнулась и вышла вслед за нуменорцами. Денис не успел ещё выйти:

– Постой, Дэн!

Тот обернулся, задержавшись у двери.

– Знаешь, о чём я жалею? О том, что Мэй ошиблась тогда – насчёт моего отцовства.

– Я – тоже!

Джеймс понял, что прощён окончательно и бесповоротно.

 

* * *

Тар-Эленна действительно пришла.

– Здравствуй, Джеймс Мордредович! – сказала она, входя в палату. – Кажется, так именуют тебя мои братья?

– Вообще-то, моего отца звали не Мордредом – но кого это интересует!

– Боюсь, в Возрождённом Нуменоре ты будешь ведом именно так.

Бонд промолчал. Это прозвище он не поменял бы ни на какое другое.

Елена села возле кровати и положила руку поверх одеяла – туда, где была рана. Бонд внимательно смотрел на её юбку, желая понять, есть ли под ней пояс целомудрия.

– Да не волнуйся ты так, Джемми, нельзя тебе сейчас.

Ну вот – и она туда же! Уселась тут – и «не волнуйся»!

Владычице ничего не стоило разгадать его мысли – и она отвернулась, чтобы он не увидел её смеха. Но он заметил это… Интересно, с дирижёрской палочкой в руке она будет такой же соблазнительной?

 

* * *

«Кода», о которой говорила Наследница, оказалась длиннее, чем хотелось бы Тар-Эленне. Но в конце концов она завершила дела, которые надеялась завершить, и на ближайшем Совете обратилась к Братству:

– Братья и сёстры! Я правлю ваи со дня основания Возрождённого Нуменора. Каким было моё правление – про то судить не мне и даже не вам, а лишь тем, кто придёт после нас. Вас же я прошу простить мне всё то, что было и не было. Сегодня я последний раз сижу под распятием. Ныне сестра Ксения займёт это место.

Наследница поднялась со скамьи:

– Я, сестра Ксения, Хранительница Тайн Квэнди и Атани, клянусь быть достойной наследницей Дома Элессаров. Клянусь всегда и во всём следовать Закону Возрождённого Нуменора и править именем Господа нашего Иисуса Христа!

– Тар-Телконтари зовись! Но это ещё не всё. По Закону Братства, нам предстоит избрать Предводителя. Я предлагаю брата Александра Неукротимого. Он руководил делами Братства в моё отсутствие, и я не могу пожаловаться, что он делал это плохо. И мужество его ведомо всем вам.

Сам Александр предложил брата Михаила, брат Пятрас полагал, что не найти лучшего предводителя, чем брат Алексей Стальной клинок, но большинство поддержало брата Александра. Он повторил слова Клятвы Владык, уже произнесённые Ксенией, и сел рядом с ней под распятием. Тар-Эленна преклонила колени перед новыми Владыками:

– Ну вот, теперь моё правление в полной мере закончено.

– Нет, незакончено! Ты ещё не дала мне имя.

– Воистину, брат Александр, я могу дать тебе имя, ибо я знаю тебя. Зовись – Тар-Феанор, что значит – Пламенный Дух.

И было веселье. Возрождённый Нуменор праздновал восшествие на престол Тар-Телконтари и Тар-Феанора. Никто не заметил, как Тар-Телконтари ушла тайком: она заметила, что её Наставницы нет на празднике, и хотела разыскать её. И нашла – в лесу, недалеко от поляны.Та лежала в траве, закрыв глаза. Ксения испугалась в первый момент: ей показалось, что такого спокойно-мирного лица просто не может быть у живого человека. Но она лучше, чем кто бы то ни было, видела, что смерти здесь нет.

– Сестра Елена… я хотела спросить тебя.

– Приказывай, Владычица.

Ксения вздрогнула: ей ещё предстояло привыкать и к новому обращению, и ко многому другому.

– Я хотела спросить… что ты сейчас чувствуешь.

– Чувствую, что отыграла длинный-длинный концерт. Что-то вышло, что-то – не очень, что-то вообще ни в какие ворота… сил уже нет, как обычно. Отдохну немного – и начну делать новую программу.

– А какой она будет – эта программа?

– Другой, разумеется. И такой же – ведь исполнитель тот же.

– Послушай, ты ведь не бросишь меня теперь?

– Я ведь не прошу дозволения отойти от дел.

– Я не о том… ты позволишь мне иногда… советоваться с тобой?

– Если придёшь за советом, я, разумеется, не откажу тебе. Но не злоупотребляй этим: Тар-Телконтари не должна стать «вторым изданием» Тар-Эленны, – она резко поднялась. – А если тебе сейчас нужен мой совет, то вот он: иди к Дому Братства, пока твоё отсутствие не заметили. Когда садишься под распятием, всегда бывает не по себе – но никто не должен видеть, что ты не в своей тарелке!

 

* * *

Сестра Ксения Тар-Телконтари шла к Дому Братства, и дорога казалась ей бесконечной. Пройдет время. Отпущенное Творцом на её правление – и другая дева будет вот так же идти лесом и думать о том, что будет. Будет – жизнь. Великие дела – и повседневная рутинная работа, радость побед – и горечь поражений, надежды – и разочарования…И через много лет будет такая же ночь, и возле Дома Братства снова будет гореть костёр, и братья сойдутся на Совет. Будут обсуждать дела, что-то втолковывать отрокам, кто-то, может, припомнит песню об Американском деле или Адской диверсии… а почтенные седобородые старцы – которым сейчас нет и тридцати – будут говорить меж собой: «Нет, не те нынче люди, не те! Да и дела измельчали. Вот, помню, при Тар-Эленне было!» Это непременно будет сказано – ибо старики всегда говорят так. Но на самом деле тот Нуменор будет лучше этого – который есть сейчас – ибо новое всегда лучше старого…

… Но – только для того, кто не расстреляет своё прошлое!

 

 

Здесь кончается «Горизонталь доверия» –  повесть о Третьем Великом Ударе Ада, именуемом также Лондонским Мороком или Адской Диверсией.