Глава5

     

  

  

       Счастливо жили воины в зале.

"Беовульф"

 

ладычица, а ты опять про обед забыла? – мужчины посторонились, дав пройти девушке лет пятнадцати, с длинной чёрной косой.

 – И то верно, Танюша. Квас-то принесла?

 – А как же? Вот, – девушка поставила на стол крынку.

 – Ладно, пойди – скажи отрокам, чтоб заканчивали свои упражнения и шли картошку чистить, – Тар-Эленна стала собирать медиаторы в коробку.

 – Их сестра Ксения на речку увела.

 – Сестра Ксения? Когда она приехать-то успела?

 – А только что от автобуса прибежала.

 – И сразу на речку! Ладно, вернётся – поговорим… распустилась, покуда меня… лихоманка трепала!

Джеймс – уже не первый раз – заметил, что она избегает прямо говорить о похищении и своих страданиях.

Пока девушки готовили окрошку, мужчины продолжали чинить дверь. Покончив с этим делом, они вышли на двор. Александр понёс в сарай инструменты, а Джеймс задержался у крыльца: его внимание привлекла машина, остановившаяся у открытой калитки. Как известно, по машине можно судить о её владельце… скажем так: у самого Бонда такой не было (не говоря уже о людях, встреченных им здесь). Немедленно появившийся водитель полностью соответствовал транспортному средству. Интересно, каков же владелец, если даже шофёр одет в такой дорогой костюм? К удивлению Бонда, два пассажира на миллионеров явно не тянули. Видимо, тот, что сидел за рулём, и есть владелец, а эти…  Скорей уж "бюджетники" (слово, давно ставшее в этих краях синонимом бедности). Однако в обращении с ними хозяина средства "передвижения" не было и тени того высокомерного покровительства, с которым обычно богатый относится к бедному – напротив, он чуть ли не заискивал перед этими нищими интеллигентами. Один из них – седой, с неподвижным лицом – будто бы принимал это как должное, другого такое обращение, казалось, смущало. Лицо последнего показалось Бонду знакомым.

 – Спасибо, брат Виктор! И что бы мы без твоего "Мерседеса" делали! Моя-то техника, боюсь, восстановлению не подлежит.

 – Дался тебе этот мотоцикл, брат Руслан! Давай нормальную машину справлю.

Руслан… ну конечно! Руслан Лобов – физик с мировым именем… хорошенькое общество!

 – Подожди, брат Виктор: вот Тар-Эленна оркестр сколотит – будет тебе объект для благотворительности.

 – А мы с ней уже договорились: моя фирма будет спонсором. Так-то, брат Алексей!

 – Пусть сперва экзамен сдаст! – Николка, как обычно, появился незаметно.

 – Ты что! Она – и не сдаст?

 – Помнится, два месяца назад ты говорил то же самое. А ныне – МИ-6 в наличии тоже имеется и даже не скрывает этого.

Только теперь брат Алексей заметил человека, молча наблюдавшего за ними, и окинул его оценивающим взглядом.

 – Это ты, что ли, Джеймс-англичанин?

 – Да, я давно подозревал, что я не китаец. Ты не знаешь, почему здесь все интересуются моей национальностью?

 – А что, у тебя ещё что-нибудь есть? – не преминул высказаться Николка.

 – Уточню – не обрадуешься, так что лучше не напрашивайся.

 – Что-то для бабки Дарьи ты не больно уточнил. А что, у вас все  умеют только коромысла у старушек отнимать?

 – Почему же только коромысла? Только бабка Дарья не совсем в моём вкусе…

 – И поэтому ты не стал уточнять, что у тебя есть кроме национальности. А я, значит…

  – Николка, молчать! – резко оборвал его Алексей.

  Бизнесмен тем временем вынес из "Мерседеса" корзину и выпустил из неё огромного индюка:

 – Погуляй, мой маленький!

"Маленький" принялся расхаживать по двору, абсолютно игнорируя всех, в том числе и бабку Дарью, проходившую с вёдрами через Егоров двор.

 – Опять этот спекулянт своего зверя привёз! – проворчала она.

 – Не спекулянт, а купец именитый! – решительно заявила девица лет тринадцати, появившаяся в сопровождении обоих отроков.

 – Уж ты-то больно знаешь!

 – Знаю! Я  – Наследница престола, и свой народ знаю!

 – Не обижайте зря человека, Дарья Степановна, – подтвердил брат Алексей. – Брат Виктор дела честно ведёт и налоги платит исправно, если что – мы бы первыми узнали.

Во двор вошёл невысокий коренастый человек с ведром и удочкой. Взгляд его казался совершенно отсутствующим, говорил он медленно – и почему-то сразу обратился к Джеймсу:

 – Рад видеть тебя в добром здравии. А чем ты головную боль снимал?

 – Разумеется, не гильотиной. А с чего ты взял, что я в этом нуждался?

 – Я видел тебя вчера вечером. Ты, конечно, уже не помнишь, как вчера оказался в номере?

Джеймс хотел ответить, но тут всеобщее внимание привлёк Николка:

 – Внимание!  – он держал за хвост вынутую из ведра рыбину. – Сейчас наш дорогой брат Пётр Нижегородец расскажет нам биографию сего премудрого карася!

 – Карася-идеалиста,  – в своей обычной спокойно-замедленной манере поправил детектив.

 – Это у Салтыкова-Щедрина карась-идеалист, а у нас  – премудрый карась.

 – Был бы премудрый  – я бы его не поймал,  – с убийственной логикой ответил Пётр.  – Попался  – значит идеалист.

 – А, по-моему, это как раз пескарь,  – сказал вдруг физик.

 – Что ты, братец,  – возразил бизнесмен,  – карась самый натуральный.

 – Скорее всего, это окунь,  – вставил Алексей.

 – А плотва не может быть?  – предположила Ксения.

 – У вас в Братстве глубочайшие познания в этом вопросе.

 – А ты больше знаешь, что ли?

Джеймс взял рыбёшку из рук Николки и долго разглядывал её (так, как будто действительно что-то понимал) и затем начал с профессорской интонацией:

 – Вам попался очень редкий экземпляр. Этот вид вымер во всём мире и сейчас сохранился только на Галапагосских островах. Остаётся лишь догадываться, как эта особь попала в Россию,  – улучив момент, он быстро сунул рыбу Николаю за шиворот. Тот подскочил и взвизгнул:

 – Эй!…. Это не по правилам!…

 – Ну так объясни ей правила,  – невозмутимо ответил  Бонд, с удовлетворением наблюдая за Николкой, но в следующую секунду сам едва не заорал  – его кто-то укусил за ногу.  – Проклятый индюк!!

Джеймс отпихнул его ногой. Индюк, отбежав на безопасное расстояние, что-то недовольно заболботал на своём индюшачьем языке: как же, его  – его!  – посмело ударить какое-то жалкое двуногое без перьев!

 – Послушайте, уважаемый!  – Виктор изо всех старался казаться уверенным, и от этого был только смешнее.  – Вы что это мою птичку обижаете?

 – Держите вашу птичку в клетке.

 – Джеймс Мордредович,  – спросил вдруг Димка,  – а всё-таки, это карась или пескарь?

 – Откуда я знаю!?

Елена вышла на крыльцо и выплеснула воду из миски:

 – Так, почти все в сборе … ну что, брат Пётр, наловил рыбы?

 – А как же, вот он  – улов.

 – Это всё?

 – А что, мало? И потом, у меня был неплохой улов вчера. Не может же везти каждый день.

 – Логично. И всё-таки, братец, лови-ка ты преступников  – это у тебя лучше выходит. Денис, сбегай к брату Михаилу, позови остальных  – обедать пора.

За столом Джеймс заметил, что никто не притронулся к пище, пока Тар-Эленна не разломила хлеб. Трапезу начинали с чёрного хлеба, запивая его водой из чаши, которую передавали друг другу. Церемонии и обряды всегда раздражали Бонда, но… как это у русских говорят насчёт чужого монастыря. Впрочем, это было единственной неловкостью. Джеймс даже потом не мог вспомнить, о чём говорили, но говорить было легко. Этих людей, таких разных, могло связать, казалось, разве что кровное родство. Его не было. И всё же это была семья. Джеймсу было известно, что здесь лишь малая часть семьи.

Кроме тех, с кем Джеймс уже успел познакомиться, за столом сидели ещё двое. Один из них был поразительно похож на Дениску. Джеймс, было, подумал, что это отец отрока.

 – Дядя,  – уточнил Александр,  – брат Фёдор. Ильмаринен, Келебримбор и Вёлунд в одном лице.

Чудесный кузнец тем временем обратился ко второму человеку, которого Бонд не знал.

 – Брат Сергей, дело у меня к тебе. Ты, говорят, Димку-отрока по геометрии подтягиваешь?

 – Да, готовлю к переэкзаменовке.

 – У моего вот тоже переэкзаменовка и тоже по геометрии. Может, возьмёшь на себя ещё и его?

 – Отчего ж не взять? После Совета пусть ко мне едет. Недели на две можно. Что ж ты раньше-то молчал?

* * *

После обеда Бонд получил, наконец, возможность обследовать дом. Обстоятельства сложились в его пользу  – привезли дрова, его попросили передвинуть машину, которую брат Николай и его дракон поставили, как попало. Он перегнал её за избу, к сараю, и после этого его оставили в покое. В избе не было никого  – мужчины занялись поленницей, Елена и Ксения тоже ушли куда-то (может, решили перед Советом обсудить что-то без свидетелей), словом, условия идеальные. Даже проклятый индюк куда-то подевался.

Егорова изба подверглась самой тщательной проверке. Ничего похожего на потайную дверь обнаружено не было. Вариант исчезновения через трубу отпадал. Обследование чердака не дало ничего. При обследовании подвала обнаружился подземный ход в ещё вполне терпимом состоянии, который привёл … к чьей-то избе (а куда он ещё мог привести, не в Кремль же, в самом деле). Заниматься поисками исчезнувшей бутылки Бонд не собирался, так что самое время было отсюда убраться.

Внезапно он ощутил на себе пристальный взгляд и оглянулся. Рядом не было никого, кроме одетой в чёрное старухи с глазами неопределённого цвета. Черты лица были такими же неопределёнными, и всё же раз увидевший это лицо, узнал бы его из сотни других. И вот теперь эти бесцветные глаза вовсю изучали Бонда. Вообще-то после кратковременного пребывания под землёй выглядел он довольно эффектно, но старуха разглядывала его не поэтому. Как-то так разглядывала, что рука сама собой дёрнулась к оружию. Ерунда, нервы сдают и всё. Всё же он оглянулся, пройдя пару метров. Старуха копалась в земле на том месте, где он только что стоял. Не иначе, травница. Должно быть, наступил на что-нибудь, что ей нужно. Больше в тот вечер он не вспомнил об этой женщине.

* * *

Возвращался он традиционным путём. Егорову избу нашел без труда. Попадавшиеся навстречу местные жители с большим интересом на него смотрели и многозначительно крутили пальцем у виска. Но это нисколько его не смущало.

Когда он вошел во двор, Владычица стояла на крыльце. Николка приветствовал его словами:

 – Мордредович, ты что, с кладбища идешь?

 – Да, для тебя местечко подыскивал,  –  бросил Джеймс и обратился к девушке:

 – Ну вот, второй раз этим путём ты от меня не сбежишь.

 – А я и не сомневалась, что ты меня вычислишь, только в следующий раз мешковиной пользуйся, как я. Между прочим, я всегда говорила брату Егору, что воскресная дорога ещё пригодится.

 – Мне показалось, этой дорогой давно не пользуются,  – осторожно заметил Бонд.

 – А после Сочинского дела… года полтора. Только мальчишки иногда играют – поэтому и цела ещё… Ладно, умойся пойди и оденься прилично, на Совет скоро, – и она ушла в избу.

Джеймс понял, что о "воскресной дороге" вряд ли что-то ещё узнает.

 

* * *

День этот, начавшийся с покушения на убийство и попытки самоубийства, завершился не менее эффектно – пожаром. Сарай бабки Дарьи полыхал вовсю – и дерево, и сено горят хорошо. Помощи ждать было неоткуда – заливали сами. Здесь была чуть ли не вся деревня. Общими усилиями справились: сарай, конечно, сгорел, но ни на Егорову, ни на Дарьину избу огонь не перекинулся. Однако Дарье от этого было не намного легче:

 – Понаехало тут всяких! Всё от машины от этой проклятой!

 – Да причём тут машина-то?

 – А из неё шарахнуло – и загорелось. Я ж в огороде была – всё видела!

Джеймс и сам был в растерянности: с чего бы это вдруг могли сработать огнемёты? Когда подошёл к машине, всё стало ясно…

Брат Виктор бросился к нему с диким криком:

 – Птичку… птичку отпусти! – и отлетел, сбитый с ног.

Но братья-законники уже отбивали у Бонда перепуганного индюка, после чего обоих уволокли в избу. Бизнесмен гладил свою "птичку":

 – Мальчик мой… перепугался, маленький!

А Тар-Эленна и Александр успокаивали Бонда, который всё порывался прикончить индюка.

Тем временем толпа и не думала расходиться. Бабка Дарья продолжала свои гневные обвинения:

 – Он ещё утром на мой сарай покушался!

 – Заладила про свой сарай! Он сестру Елену убить хотел!

 – Сестру Елену?! Да мы его!…

 – А вы её слушайте больше! Болтает тут невесть что!

 – Сам бы поменьше болтал, а я знаю, что говорю! Я ж с Мишкой через забор живу, – упоминание имени дунадана заставило всех прислушаться к словам первой сплетницы деревни, а та рада была стараться, – я сегодня утром сама слышала, как он Таньке про это рассказывал. Она – Елена-то – его вроде как в гости ждала, а он вошёл – и с пистолетом на неё. Так вот – иностранцам-то верить!

 – Это всё американцы!

 – Я говорил – ЦРУшник! – было бы странно, если б товарищ Ермаков со своей кочергой отсутствовал здесь.

 – Батюшки! Так он же с ней и сейчас в избе! Прикончит ведь!

 – Как пить дать – прикончит!

 – А она-то – не понимает, что ли?

 – Так она ж – сердечная – верит всем!

 – Нашла, кому верить!

 – ЦРУшнику!!

 – Ребята, бей ЦРУшника!!!

Особо энергичные уже разбирали поленницу, кто-то схватил лопату, товарищ Ермаков, руководивший "боевыми действиями", орудовал – по своему обыкновению – кочергой.

В избе брат Пётр спокойно заметил:

 – Входную дверь ломают.

Мужчины поднялись, было – но Тар-Эленна знаком приказала всем оставаться на местах. Не услышать "лозунга" было невозможно, и она оценила ситуацию: хозяин этого дома под началом у неё, и это давало ей право – точнее, налагало обязанность – брать гостя под защиту.

Она вышла в сени – просто вышла, но несколько разъярённых людей, выломавших дверь, остановились, словно натолкнувшись на невидимую стену, и отпрянули назад. Так же спокойно она вышла на крыльцо и подняла руку. Подождав, пока все немного успокоятся и смолкнут, начала:

 – Друзья мои! Мы с вами давно друг друга знаем – и я вас ещё не обманывала. Вы, Дарья Степановна, не беспокойтесь: мы с братьями все убытки возместим, всё устроим. А если уж непременно хотите кого-нибудь покарать… Что ж, этого человека я в гости зазвала – мне и отвечать. В суд надумаете подавать – на меня подавайте.

 – Да он же убивать тебя приехал!

 – Забыла, что ли, как в тебя стрелял!

Дело принимало серьёзный оборот. Но Владычица знала, что здесь можно откупиться только правдой:

 – Что было – то было, не отрицаю. Но сейчас мы пытаемся с ним поладить – и это важно для нас. Поэтому – умоляю: не ссорьте меня с ним!

Сценические навыки позволяли Владычице улавливать реакцию "публики". Люди успели "остыть", лица приобрели человеческое выражение.

 – А теперь расходитесь. Хватит на сегодня выломанных дверей! – и она ушла в избу, не сомневаясь, что максимум через четверть часа здесь никого не будет. Что бы ни говорили дунаданы об отсутствии территории – эту деревню Владычица смело могла причислить к своим владениям!

* * *

 – Брат Виктор, иди к Дарье Степановне – поможешь подсчитать, сколько с нас, мне потом скажешь.

Бизнесмен без слов помчался выполнять приказ.

 – Хотела бы я знать, каким образом индюк оказался в машине?

 – Об этом следует спросить брата Николая, – ответил Нижегородец.

 – Что скажешь? – обратилась Владычица к подозрительно притихшему Николке. Но тот и сам был ошеломлён результатами собственных действий:

 – А я знал, что ли, что у него там всего понапихано… я думал, посигналит – и всё… ну чего опять за уши-то!

Вообще-то Джеймс понимал, что драть уши следовало бы и ему: нечего было разворачивать машину огнемётами к деревянному сараю с сеном, да ещё оставлять незапертой – знал ведь, что русские  кругом… но никому не хочется признаваться в этом даже самому себе, и он сказал Елене, чью "речь" прекрасно слышал:

 – Удобно, когда под рукой имеется чужой, не так ли?

Дева спокойно восприняла укор – и её неожиданный ответ сбил Бонда с толку:

 – Джеймс, ты когда-нибудь имел дело со староверами?

 – Нет, не приходилось.

 – А мне приходилось. Побывала в одном таком посёлке. Связи с внешним миром – никакой, и, видно, не первый век так живут: даже язык отличается. Так вот, приняли меня честь честью, всё, как положено – а утром пришлось мне спешно оттуда убраться: ночью у одной женщины ребёнок мёртвый родился, и в этом винили меня. А я, между прочим, даже не знала, что в посёлке есть беременная. Так вот.

 – А эти – тоже староверы?

 – Нет. Но это не имеет значения.

Возразить на это было нечего. Действительно, бесполезно было бы рассказывать, что на самом деле произошло: сколько бы ни крыли здесь Николку с его "чёрным" юмором, сколько бы ни называли Виктора спекулянтом – они уже успели стать здесь "своими", а Джеймс – "чужой". "Чужой" – значит, "враг". И для того, чтобы "знать" это, совсем не обязательно родиться и вырасти в отрезанном от мира посёлке. Как легко – строчкой в газете, словом, брошенным в эфир – приводится в действие этот страшный детонатор у вполне "цивилизованных" горожан! И как ловко играют на этом политики…

Начав предъявлять претензии, не так-то легко остановиться:

 – Как я понял, о покушении уже знает вся деревня – у вас это называется "засекречено"?

Елена отвечала так же спокойно:

 – Вот здесь ты ничего не скроешь. Но за пределы Сосновки не выйдет – за то поручусь. Я этих людей знаю.

 – Пошли к Дому Братства, пока ещё что-нибудь не случилось, – сказала Ксения.

 – Действительно, пора идти.

 

* * *

У калитки Нижегородец  чуть задержал Владычицу:

 – Зря ты беспокоилась: всё идёт как нельзя лучше.

 – О чём ты, братец?

 – О том, что он забыл запереть машину.

 – И что же из этого следует?

 – Что ему здесь хорошо.

 Тар-Эленна развела руками:

 – Раз ты так говоришь, брат Пётр, значит, так оно и есть!