Глава 4.

Они ответят за это!

Боль… дикая боль… Это было первое, что достигло проясняющегося сознания Джеймса. Он даже не сразу понял, что именно болит. Через минуту дошло, что раскалывается голова… и ногой не двинуть. Неужели сломал, когда с вертолёта прыгал?  Стоп, какой вертолёт? Нуменорская «леталка» была… ну да, «леталка»! Они с Мэриэнн спрыгнули в Ирландии… а потом? Что было потом?  Дальнейшее терялось во мраке – таком же непроглядном, как темнота этой камеры, где не было никакого источника света… Ну, вот и спознался с той стороной работы Secret Service, о которой ему прежде знать было не положено!

При попытке сесть закружилась голова, и он опрокинулся на спину… Что же всё-таки было потом, когда они спрыгнули? Он мучительно пытался восстановить это в памяти – и не мог… Мэриэнн! Где она, что с ней?!  Почему их держат отдельно?  Изводят одиночеством? Для чего? Или за всем этим стоит какой-то дьявольский план, о котором дунаданы не могут знать?

Так, только не лежать! Резким рывком он поднялся на ноги… боль, мгновенно ставшая невыносимой, отключила сознание ещё до того, как он упал.

… Очнувшись второй раз, Джеймс понял, что лежит на полу. Подняться он больше не пытался, прекрасно понимая, к чему это приведёт. Время словно остановилось для него, и он не знал, сколько времени пролежал так, прежде чем услышал звук открывающейся двери… шаги…

Джеймс не видел человека, безмолвно приблизившегося к нему. Так же, не говоря ни слова, тот без особой осторожности поднял его с пола и положил на нары. Сквозь новую волну мучительной боли Джеймс ощутил, как ему перетянули руку выше локтя… игла… игла в вене… нет, только не это!

* * *

«Привет, ноль-ноль-семь! Я всё ещё хотел бы тебя так назвать, хотя мы оба там больше не работаем. Да-да, и меня там больше нет! И не только там. Впрочем, это уже не важно. Я счастлив, что столько лет работал с тобой… ты был хорошим агентом – лучшим из наших людей! А последнее задание ты выполнил просто блестяще. Пожалуй, в нём было больше смысла, чем во всех остальных вместе взятых… поймешь, когда будешь там, где теперь я. Но твоё время ещё не пришло. Увидишь Мэриэнн, что ей не следует предохраняться, когда она выйдет замуж за Дениса. Пусть не мешают тому, что начертано на Небесах. А теперь – прощай!»

* * *

– Ну что, Владычица?

– О чём ты, брат Сергей?

– Ты прекрасно знаешь, о чём мы все тревожимся!

На счастье классного руководителя, Ксения и Дмитрий дежурили вместе, и сейчас, после уроков, он мог поговорить с товарищами по Братству без свидетелей. Но Тар-Телконтари, похоже, была не расположена беседовать.

– Ты узнала что-нибудь? – спросил он снова, не дождавшись ответа.

– Владычица сама всё расскажет, когда будет, что рассказать! – ответил вместо неё Димка, взгромоздив очередной стул на парту.

– А ты помолчи, брат Дмитрий! Пошёл бы лучше, воду сменил.

Дмитрий нехотя взялся за ведро. В другое время он не преминул бы возразить, что, раз уж учитель сейчас зовёт его по-нуменорски – братом – то мог бы вспомнить, что он уже не отрок, но сейчас гордому победителю Саурона было не до мелочей… как и всем в Братстве. Шутка ли – побратим Владыки в плену! И сделать, похоже, ничего нельзя…

– Владычица, так что же? – продолжал допытываться брат Сергей.

Ксения в сердцах швырнула тряпку:

– Да ничего! Ничего не получается! Неделю уже пытаюсь пробиться – и всё без толку!

– А не могли они его уже…

– Нет! Он живой, это точно. Но ответить не может, что-то мешает.

– Что же может мешать?

– Не знаю… похоже, его чем-то накачали.

– А это-то зачем?! Что он им может сказать?

– Может, затем и накачивают, чтоб отозваться не мог… Энтони-ярл ведь знал о мысленном зове.

– А что наши брюссельские знакомые? Передавали что?

 – Известно что! Если до четырнадцатого договор не подпишем – Джеймсу Мордредовичу не жить.

– Что, так и сказали?

– Не так, конечно… всё дипломатию изображают.

– Моргот бы побрал их дипломатию.

– Да уж… лучше б научили, дипломаты проклятые, как мне Мэриэнн про сэра Майлза написать!

– А что сэр Майлз?

– Так ты ещё не знаешь? Он умер.

– Как – умер?! Когда?!

– Позавчера… официальная версия – сердечный приступ.

– Знаем мы эти сердечные приступы…

– А если даже и так – всё равно это убийство! Его довели! И они за это ответят!

 

* * *

Джеймс не знал, сколько дней он провёл в заточении – из тёмной камеры, где его держали, он не мог видеть смену дня и ночи, а в том тяжёлом забытьи, в которое погружала его холодная игла, времени не было вообще. Там была только боль… она не отпускала даже тогда, когда сознание становилось ясным. Он уже не думал ни о Мэриэнн, ни о М., ни об Александре – он только пытался справиться со своим дыханием. Казалось, что-то стягивало грудь, мешая дышать. Расстегнуть на себе одежду он не мог – всё тело сводило судорогой. Это страдание длилось, казалось, целую вечность. А потом снова приходил безликий человек со шприцем…

В одно из коротких просветлений в сознание вдруг ворвался чужой голос:

– Джеймс Мордредович!

Последний раз был старик… кто теперь?

– Джеймс Мордредович, это я, сестра Ксения. Ответь, если слышишь!

Он, наконец, узнал мысленный зов дунаданов

– Джеймс Мордредович, ты там живой?

– Точно не знаю… вроде пока живой.

– Вот и прекрасно. Теперь, когда контакт есть, мы узнаем всё, что надо, и скоро тебя вытащим. Держись!

– Не отключайся так быстро!

– Хорошо… хорошо, я ещё побуду с тобой. Как ты себя чувствуешь?

– Терпеть можно.

– Мэриэнн говорила, что тебя ранили.

– Мэриэнн? Так вы уже вытащили её?

– А её и не схватили. Она добралась до Переправы и сейчас в Монсальвате. За тебя очень тревожится.

– Она уже знает, что старик умер?

– Умер? Кто это тебе сказал?

– Он сам сказал…

Молчит… неужели отключилась? Расставаться с юной Владычицей не хотелось (когда ещё тут услышишь человеческий голос!), Бонд спросил:

– А эти… наши… то есть бывшие наши… не говорили тебе, когда намерены меня прикончить?

– Не всё ли равно, что они говорят! Ты потерпи ещё немного – мы быстро управимся.

***

Сеанс связи закончился. Ксения открыла глаза и повернулась к Тар-Феанору:

– Похоже, ему там совсем плохо. Надо поторопиться.

– Сам знаю, что надо. Надеюсь, ты не забыла, что через три дня его убьют? Или, может, хочешь подписать договор?

 

 

* * *

Тёмные коридоры казались бесконечными.  Тот, чей жестокий разум создал этот страшный лабиринт, знал, что делал: достаточно провести через него жертву, чтобы самая сильная воля дала трещину… Но четверо нуменорцев точно знали, куда идут.

– Брат Михаил, а я вот о чём думаю… дураки они всё-таки!

– Ты о чём, брат Василий?

– Ну, держат теперь Джеймса Мордредовича там же, где в прошлый раз сестру Елену держали. Мы ж тут всё знаем!

– Не всё: сигнализация у них теперь другая, – коротко сообщил Александр.

– А кроме сигнализации-то… со всем остальным справиться просто.

– А может, и не такие они дураки? – предположил Михаил. – Лично мне эта простота не нравится. Не заманивают ли нас?

– Ну и скажи на милость, зачем им нас заманивать? Чтоб всем альянсом наступить на те же грабли, что англичане в прошлый раз?

– Не скажи. Теперь это будет более сильный ход: Наследницы-то у Ксении ещё нет.

– И всё-таки, не мог же Энтони-ярл им не рассказать, что…

– Хватит болтать! – прикрикнула Тар-Телконтари. – Мы уже пришли. Вот эта камера.

Тар-Феанор недолго возился с замком – уже через пять минут дунаданы смогли открыть дверь. В камере не было ничего, кроме ничем не прикрытых дощатых нар. На нарах – в неестественно напряжённой позе – сидел человек, который никак не отреагировал на появление  нуменорцев.

– Он что же, не узнаёт нас? – шепнул Василий.

– Я сам-то его едва узнал, – отозвался Михаил.

Действительно, мудрено было узнать Джеймса в этом человеке с бледным, осунувшимся лицом, с сединой в волосах, с затуманенным, безжизненным взглядом. Именно сейчас, как никогда более, все четверо были уверены, что тот, кто погасил весёлое пламя в этих глазах, ещё пожалеет о том, что сделал.

Но дунаданы никогда не тратили время на слёзы и бесполезную жалость.

– У него всю мускулатуру сводит, дыхательную в том числе, – сообщила Владычица, осматривая Джеймса. – Поддержите его под спину и плечи.

Александр и Михаил повиновались. Ксения начала работать руками. Через несколько минут Джеймс, резко расслабившись, бессильно упал на руки братьев. Он всмотрелся в лицо Ксении – так, словно впервые видел её – и с трудом проговорил:

– Вы пришли…

– Да, мы здесь, и сейчас заберём тебя отсюда

Джеймс успокоено закрыл глаза:

 – Свои…

– Осторожно несите, – приказала Ксения. – Если тряхнуть, опять свести может.

 

* * *

С величайшей осторожностью Тар-Феанор и брат Михаил несли Бонда по бесконечным коридорам и крутым лестницам. Тар-Телконтари держалась рядом, следя за состоянием больного. Впереди шёл брат Василий, готовый в любую минуту нанести удар Нуменорской Силой. Заклятие заклятием – но осторожность не помешает: вдруг кто проснётся раньше времени? В таком деле неосторожность не просто непростительна – преступна.

…А воспалённое сознание Джеймса сверлила одна неотвязная мысль: «Теперь вот это – свои… те, кто был раньше, теперь уже никогда своими  не будут»…

 

* * *

Король святого Грааля Титурель и его супруга королева Анна всегда были учтивы и милостивы. Не был исключением и сегодняшний день: они пригласили дорогих гостей к столу, прислуживать же за трапезой поставили оруженосца Дениса и вестницу Мэриэнн: эти двое имели право слышать то, что будет сегодня сказано за этим столом. Вот только слушать было нечего, да и в услугах их особой необходимости не было:  как хозяева, так и гости ничего не ели и не только не разговаривали, но даже избегали смотреть друг другу в глаза.

Все разом подняли головы, когда оруженосец, дежуривший у дверей, коротко доложил: «Сэр Радек!» – и впустил седовласого старца.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил Тар-Феанор.

– Он жив. Это единственное, что я сейчас могу сказать с уверенностью, – ответил целитель и обратился к королю. – Господин Титурель, прошу тебя, позволь вестнице Мэриэнн и оруженосцу Денису удалиться: мой пациент хочет их видеть.

 

 

* * *

Сэр Радек не сразу позволил Денису и Мэриэнн войти в комнату больного.

– Помните, вашему другу необходим полный покой. Старайтесь ступать тише, не говорите громко, лучше даже не прикасайтесь к нему и не сообщайте ничего, что может взволновать или огорчить его. Вам всё понятно?

 – Тогда входите.

Сэр Радек впустил их в затемнённую комнату. Измождённый человек, которого было почти не видно под одеялом, повернул голову в их сторону. Денис не сразу смог приблизиться к кровати: его охватил тот мучительный стыд за своё бессилие, который всегда сопровождает сострадание у деятельных натур – но Мэриэнн подошла, и он последовал за ней.

Мэриэнн нашла в себе силы не только заговорить, но даже улыбнуться:

– Добрый день, мистер Бонд. Наконец-то Вы здесь!

–Дэн… Мэриэнн… дядя твой ко мне приходил… велел сказать вам, чтоб предохраняться не смели, когда поженитесь.

– Хорошо, хорошо, мы не будем. Вы, главное, не волнуйтесь. Вы среди своих, и теперь всё будет хорошо.

Наконец, и Денис решился заговорить:

– Вы, Джеймс Мордредович, это… в общем, Вы поправитесь.

– Да, поправитесь, – подтвердила Мэриэнн. – Сэр Радек – хороший целитель, он Вас вылечит. А теперь отдыхайте.

Джеймс закрыл глаза. Целитель знаком приказал посетителям выйти.

Уже в коридоре Мэриэн (хотя это и было против Устава Ордена) первой обратилась к нему:

– Сэр Радек, мистер Бонд сказал, что видел дядю Майлза, что разговаривал с ним… он бредит?

– Вполне возможно, что и нет. Джеймс был в таком состоянии, когда легко видеть ушедших.

– В каком состоянии?

– Его сознание было затуманено.

 

* * *

Сэр Радек знал, что расспросы на этом не закончатся. Но он ещё в те годы, когда работал врачом в Нижнем мире, привык отвечать на вопросы, которые всегда задают близкие больных: будет ли жить? Не останется ли калекой? И главное – как теперь жить? Здесь, по крайней мере, ни в чём не будут обвинять, не обзовут недоучкой и шарлатаном,… но расспрашивать будут – сэр Радек это знал.

И он не ошибся.

 

* * *

– Спасибо Вам, что вовремя доставили больного: ещё бы два дня такого издевательства – и его было бы не спасти.

– Так значит, наша Владычица была права? – спросил Василий.

– В чём права?

– Ну, что накачивали его чем-то.

– Да, я сразу начала это подозревать, – подтвердила сестра Ксения.

– Да, Вы правы, леди Тар-Телконтари. И препараты были поистине страшные.

– А Вы… Вы можете его вылечить?

– Что касается его раны… пожалуй, лекари из Нижнего мира могли бы только ампутировать ногу, но мы здесь умеем лечить такие раны. Со временем он сможет ходить и не вспомнит, что был ранен в ногу.

– А остальное?

– А остальное… с остальным труднее. Последствия сотрясения мозга и этих препаратов тяжелы сами по себе, и дело осложняется тем, что ваш друг несколько лет назад уже перенёс черепно-мозговую травму, сопровождавшуюся потерей памяти, а затем – так называемое «промывание мозгов».

– Откуда Вы знаете? Он сказал Вам об этом?

– Я вижу это по его состоянию. Конечно, тогда его вылечили, но бесследно такое не проходит. Нервная система ведь не железная!

– Так что же с ним будет?

– Раз он пережил и дорогу от Лондона до Ирландии, и переход в пространство Монсальвата – значит, всё не так плохо, как могло бы быть. Будем делать всё возможное.

– Вы, медики, всегда так говорите, когда ничего сделать не можете, – горько усмехнулся Василий.

– Мы говорим так тогда, когда трудно что-то обещать.  А сейчас позвольте мне удалиться.

– Ступай, сэр Радек, – разрешил Титурель.

Целитель направился к выходу.

– Энтони-ярл пожалеет об этом! – поговорил Тар-Феанор, когда тот скрылся за дверями.

– Что же ты намерен делать, Тар-Феанор? – спросила королева.

– Мы встретимся с Энтони-ярлом, – ответила за него Ксения. – Но не сейчас. Говорят, «только раб мстит сразу».

– А трус – никогда, – добавил Владыка.

– Так вы хотите мстить?

– Мы хотим дать кое-кому понять, что Возрождённый Нуменор лучше не трогать, – весомо возразил брат Михаил. – И Вам, ваше Величество, советую сделать то же самое. Не забывайте, что деву, избранную для служения Святому Граалю, преступники тоже намеревались взять в заложники, и если бы это удалось – искалечили бы её так же, как Джеймса-англичанина.

– Страдания наших людей – наши страдания. И если Возрождённый Нуменор предпримет ответный удар, Орден Святого Грааля придёт на помощь, – заверил Титурель.

Но Владыка словно не слышал его:

– Энтони-ярл пожалеет об этом, – повторил он. – Они ответят за это!